Крещение

Отрывки из документально-художественной повести «След на земле»

До двенадцати лет я рос нехристью – так в народе называют тех, кто не прошел таинство церковного обряда крещения. В год, когда я родился, да и все предвоенные годы в стране воинствовал атеизм. Мой отец, участник Гражданской войны, большевик по убеждению, принимал самое деятельное участие во всех акциях против церкви и её служителей. Он запретил моей маме даже думать о моём крещении. Мама же, несмотря на то, что была стахановкой, активисткой и общественницей, была человеком верующим. Она читала религиозную литературу, знала молитвы и часто заставляла меня повторять за ней слова молитвы или, поставив на колени перед иконой (постелив на пол кожушок), учила правильно креститься. Мама часто повторяла, что эту икону она унаследовала от своей бабушки, которая наказывала передать святой образ младшему ребёнку в семье, и так получалось, что этим младшим оказался я, так как отец больше детей не хотел.

Однако, несмотря на безбожника отца и его запрет на моё крещение, все старшие братья были крещёные. К сожалению, я так и не узнал, как маме удалось их покрестить. Когда она была ещё жива, этот вопрос как-то не затрагивался, а когда мамы не стало, уже никто об этом рассказать не мог – братья не помнили, ведь крестили их в младенчестве, не то что меня...

Накануне оккупации Архиповки немцами мама охапками жгла газеты, какие-то брошюрки и листовки, боясь, что они могут попасть в руки фашистам, которые и расстрелять могут за такую литературу. Она закопала в огороде в укромном месте завёрнутые в клеёнку книги, среди которых спрятала бесценную реликвию – бабушкину икону, которой было благословлено не одно поколение моих предков...

Года через два-три после окончания войны, когда в селе всё пришло в относительный порядок, но было так же голодно, как и раньше, отец ушёл на заработки. В его отсутствие мама решила исполнить свою давнюю мечту – крестить своего младшего сына, наследника священного образа, то есть меня. В апреле 1948 года, как раз накануне Пасхи, она со своей подругой Дарьей (родной сестрой моей учительницы Матрёны Максимовны) за руку повела меня в соседнее село Архангельское, где была единственная действующая на всю округу церковь. Тётя Даша несла в узелке пасхальный кулич и крашеные куриные яйца для освящения, а мама следила за мной, чтобы не убежал. А мне хотелось побегать, порезвиться, ведь была весна, степь после зимы изумрудно зеленела молоденькой травкой и была такой красивой! Я вырвался из рук мамы и побежал в степь, как молодой козлёнок, подпрыгивая и делая скачки вправо-влево, вперёд-назад. Дальнейший путь я проделал уже под надзором тёти Даши, которая цепко держала меня за руку до самой церкви. Около церкви собралось много народу – жители окрестных сёл пришли на всенощную службу, чтобы рано поутру под радостное приветствие «Христос воскрес» и восторженное «Воистину воскрес» освятить свою скудную трапезу (несли всё, у кого что было: крашенки, ржаные и просяные куличи, кусочки сала, долежавшие до весны какие-то фрукты, тыквы и даже клубни картошки) и набрать святой воды.

Дарья Максимовна привела священника: невысокого роста, в длинной рясе, с седой окладистой бородой и большим крестом ниже бороды, он был каким-то домашним, уютным и вызывал доверие. «Кто крёстная мать?» – спросил он маму. Она указала на тётю Дашу. «А крёстный отец?» – снова спросил батюшка. «Вы», – сказала мама так просто, словно всё уже было сговорено заранее. Я почему-то подумал, что батюшка откажется, найдя какую-нибудь причину. Но он сразу же, как мне показалось, даже с радостью, согласился. Мы прошли в помещение, где было очень много свечей и икон, батюшка подвёл меня к большой кадушке, заполненной водой, и велел раздеться. Я застеснялся быть голым, но он положил мне на голову руки и наклонил к воде. Три раза я нырял в купель, батюшка читал молитву, мама и тётя (теперь уже крёстная) повторяли за ним слова молитвы. Скоро всё закончилось, я снова был одет-обут и с интересом стал разглядывать образы святых на почерневших иконах, узнавая некоторых из них, которые были и на нашей домашней иконе. Мама с крёстной хотели остаться на всенощную, чтобы утром участвовать в освящении и набрать домой святой воды, для которой специально принесли с собой бутылку. Уже наступила ночь, мне стало скучно, а может быть, и ещё была какая-то причина, сейчас уже не могу вспомнить, только я потихоньку вышел из церкви и пошел домой. Дорогу я знал, но ночь была так темна, что ничего не было видно вокруг, степь из изумрудной при дневном свете превратилась в чёрное сплошное полотно. Я побежал наугад, прямиком через степь, боясь в темноте свалиться с обрыва в Куму. Попадающиеся на моём пути шары сухих веток перекати-поля представлялись мне то каким-то зверем, то притаившимся недобрым человеком. В степи бродили волчьи стаи, которые часто нападали на домашний скот сельчан, и даже были случаи нападения на людей. В тот момент, мчась через степь в ту сторону, где должно быть село, я бы испугался даже зайца, выбеги он мне навстречу. Неожиданно впереди жёлтой звёздочкой задрожал огонёк. Это был свет от керосиновой лампы в окне крайней избы родного села. А там и до своего дома было рукой подать.

Мама спохватилась, когда я был уже далеко. Порасспрашивав прихожан и не найдя меня, она оставила свой узелок куме Дарье, а сама побежала в Архиповку – сердце матери подсказало ей, что сын уже дома. Она то бранила меня, то принималась обнимать, то шлепала, то целовала в макушку. А я прижимался к её груди и был удивительно счастлив...

Не так давно я попытался найти церковные книги послевоенного времени, где отмечен факт моего крещения и имена моих крёстных родителей. С Дарьей Максимовной я общался часто, до ухода её из жизни. Она очень любила меня и даже гордилась, что я её крестник. К сожалению, имя моего крёстного отца, священника Архангельской церкви, я забыл. Хотел вспомнить его по церковным книгам, но и они бесследно исчезли, время беспощадно. Но оно сохранило старинную икону моей прабабушки, доставшуюся мне после мамы. На старом дереве, почерневшем от времени, изображены лики девяти святых, среди которых Мать Богородица, Иисус Христос, Николай Чудотворец, Георгий Победоносец, Серафим Саровский.

По жизни я не стал сильно верующим человеком, но всегда верил в высшую силу Вселенной, наблюдающую за нами и оценивающую каждый поступок каждого живущего на Земле. А Бог живёт у каждого в душе, и принимать Его или нет – человек решает сам. Доставшийся мне по наследству образ и сегодня хранится в моём доме. В час тревоги и душевного смятения я обращаюсь к нему и прошу не только у изображенных на нём святых, но и у памяти своих далёких предков, которых хранила и оберегала эта святая реликвия, хранить и оберегать меня, мой дом, моих родных и близких, всех людей, которые хотят покоя и мира в этом мире...

Вениамин ГНЕЗДИЛОВ.

 
По теме
В Ставрополе мужчина обвиняется в причинении смерти по неосторожности - СУ СК РФ В следственном отделе по Промышленному району города Ставрополь следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Ставропольскому краю завершено расследование уголовного дела в отношении мужчины.
СУ СК РФ
Поделились опытом - Краевая больница 24 марта 2024 года сотрудники Ставропольской краевой клинической больницы приняли участие в конференции с медицинской общественностью Пятигорска,
Краевая больница
Поэты и писатели земли Ставропольской - ЦБС города Лермонтова Кавказская земля подарила миру  своих замечательных деятелей культуры. Не только в нашем крае, но и за его пределами известны имена ставропольских писателей и поэтов.
ЦБС города Лермонтова
Едины мы душой — 2024 - КПРФ В Ставропольской краевой детской библиотеке им. А.Е. Екимцева состоялся городской фестиваль авторской песни и поэзии «Едины мы душой-2024» с участниками из ЛНР.
КПРФ